Брук Шилдс

Брук Шилдс впервые появилась на экранах в и месяцев от роду - в рекламе. В большое кино пришла в девять лет. В тринадцать, сыграв роль девочки-проститутки в картине Луи Маля «Прелестное дитя», стала сенсацией Каннского фестиваля и героиней скандала в Америке. Даже через 35 лет после этого скандала в некрологе в «Нью-Йорк Таймс» для матери актрисы не нашлось других слов, кроме «сутенерша». И Брук Шилдс решила рассказать все, как было, в своей автобиографии «Жила-была маленькая девочка. Реальная история обо мне и моей маме».

Брук Шилдс
Брук Шилдс

Умная, жизнерадостная, обаятельная, с хорошим чувством юмора, Тери Шилдс для своего провинциального Ньюарка, где, окончив школу, работала на конвейере местного пивоваренного завода, была слишком красива. «Мама была потрясающей, красила губы только красной, как пожарная машина, помадой, не упускала случая продемонстрировать свои длинные сексуальные ноги и заразительно смеялась», - вспоминает Брук. Едва представилась возможность, Тери переехала в Нью-Йорк, где у нее скоро появилось много богатых друзей, способных ввести ее в красивую жизнь, о которой она мечтала. Среди Нью-йоркской богемы 1960-х все знали ее как Тери Терифик («Потрясающая»).

С аристократом, потомком французского короля Генриха IV Фрэнсисом Александром Шилдсом, Тери познакомилась в баре Нью-йоркского джазового клуба. «Как гласит легенда, мама оплакивала здесь свое разбитое сердце вместе с таким же печальным приятелем, брошенным своей девушкой, - рассказывает Брук. - Когда мой двадцатичетырехлетний отец, свеженький выпускник Пенсильванского университета, появился в этом баре Верхнего Ист-Сайда - волосы, как у воспитанного мальчика, прилизаны на аккуратный пробор, волевой подбородок, римский профиль, мама подумала: «Я это хочу!» И быстро споила печального собутыльника до нужной кондиции. «Так папа оказался наедине с шикарной блондинкой - ноги, как у Сид Чаррис (знаменитая американская актриса и танцовщица. - Прим. ред.), элегантно одетая и очень остроумная. Как он мог устоять?» Он и не устоял. На следующий день пропустил свой рейс в Лос-Анджелес, где у него была невеста. Единственное, о чем Тери умолчала в той истории, - это причина, по которой в тот вечер она «оплакивала свое разбитое сердце». От бывшего возлюбленного, некоего Филиппа Брейди, у нее родился мальчик. Ребенок умер в больнице спустя сутки после родов. И вот Тери снова забеременела. «Когда она сообщила об этом папе, тот, должно быть, запаниковал. Не мудрено: он не был готов стать отцом. Только-только начал свой бизнес, ему приходилось много путешествовать, собственных денег у него имелось не так много, как можно было предположить, и сам он был еще сущим ребенком».

Фрэнсис повел себя как джентльмен, объявил родителям, что намерен жениться. Его не смущало ни то, что невеста на восемь лет старше, ни то, что ее родителями были простые водитель автобуса и уборщица. Это смутило его родителей, Фрэнсиса Александра Шилдса-старшего, в прошлом профессионального теннисиста и актера Голливуда, и маму, итальянскую принцессу Донну Марину Торлонию. Шилдс-старший пригласил Тери на встречу, во время которой постарался объяснить, почему ее брак с сыном невозможен, и уговаривал прервать беременность. После чего вручил конверт с деньгами, сказав на прощание, что это поможет ей самой «позаботиться о ситуации». Тери не видела причин отказываться от денег, но, вместо того чтобы отправиться к врачу, тут же поехала в свой любимый антикварный магазин, где и потратила всю сумму из конверта на покупку изумительного сервировочного столика из вишневого дерева.

После встречи с Шилдсом-старшим Тери оборвала всякое общение с младшим, заявив тому, что ей от него ничего не нужно и что она просто хочет ребенка. «Жених» присылал цветы, она их выбрасывала и отказывалась даже разговаривать с ним по телефону «Мама была отчаянно влюблена, но хотела, чтобы и папа осознал, что не может жить без нее, - пишет Брук. - Полагаю, ей это удалось. Он действительно ее любил и скучал без нее, хотя и не был готов к такому повороту». В итоге, несмотря на противодействие его родителей, они поженились.

31 мая 1965 года, на два месяца раньше положенного срока, Тери родила дочь. Едва придя в себя, Тери потребовала, чтобы ей показали ее ребенка. Ей объяснили, что с девочкой все хорошо, просто, как и все недоношенные младенцы, она пока находится в боксе. Тери решила, что ее обманывают и на самом деле и ее дочка тоже умерла. Ночью она прокралась в инкубационное отделение и там, в полутьме, принялась лихорадочно осматривать кабинки в поисках таблички со своей фамилией. И тут ее охватил ужас. На каждой из табличек значилось «Шилдс». В том состоянии, в котором она находилась, ей, конечно, не пришло в голову, что это название фирмы «Шилдс и Ко», изготовившей пластиковые кабинки. С Тери случился истерический припадок, на крик сбежались санитарки и врачи, успокоили обезумевшую мать и наконец подвели к боксу, где мирно спала ее дочь.

Брук так и не довелось увидеть отца и мать в качестве супружеской пары. Брак быстро распался из-за болезненно развитого чувства собственного достоинства Тери. «Отец избегал бывать с мамой в обществе, боялся, что она скажет что-нибудь, от чего ему станет неловко», - писала Брук. Когда однажды он назвал Тери «дешевкой», обручальное колечко с бриллиантом полетело в окно, а Фрэнсис едва спасся бегством в Европе. Так началась их жизнь вдвоем. Малышка росла на удивление спокойной и доброжелательной и совершенно не мешала Тери вести прежний богемный образ жизни. Ее друзья - фотографы, стилисты, дизайнеры и артисты - не забывали писать в приглашениях: «Обязательно возьми с собой малышку». «Мама брала меня на все вечеринки, - пишет Брук Шилдс. - Я была из тех детей, кто поздно вечером засыпают в ресторанах в коляске рядом со столом».

Мама и дочь жили на 52-й улице, где не было ни одного сквера или детской площадки, и во время прогулок у дома Тери частенько вытаскивала Брук из коляски и усаживала на тротуар, чтобы та быстрее научилась ходить. Однажды мимо проходила Грета Гарбо, посмотрела на девочку, остановилась, кивнула и пошла дальше. Тери увидела в этом особый знак благословения легендарной кинозвезды. И хотя сама Брук считает, что «Гарбо просто опешила от беспечности мамаши, позволившей младенцу ползать по грязному асфальту», сразу после «благословения» в их квартире раздался телефонный звонок. Срочно требовался ребенок для съемок в рекламе детского мыла. Приятель Тери был в панике: никто из кандидатов не подошел: «Нужен такой, что умеет целоваться». Прямо про Брук, которая лезла целоваться с каждым. Но целовать никого даже не пришлось. Едва попав на съемочную площадку и увидев на полу красивые упаковки, малышка тут же к ним подползла и начала разворачивать одну за другой - все двадцать четыре, что там были, - и всякий раз, радостно вереща, демонстрировала извлеченное мыло. «Снято!» -наконец крикнул уже тогда очень знаменитый фотограф Франческо Скавалло, для Брук с тех пор просто «дядя Фрэнки».

Так в 10 месяцев она стала фотомоделью, и с того момента недостатка предложений от рекламодателей, как в журналах, так и на телевидении, никогда не было. Тери стала ее менеджером. Им было хорошо вместе. Они относились друг к другу как самые близкие подруги. Как менеджер дела Тери вела довольно своеобразно. Всегда спрашивала дочь, хочется ли ей выполнить предлагаемую работу. А перед этим они вместе обсуждали, стоит ли вообще за нее браться. Главных критериев было три: работа - только после окончания уроков в школе, она должна быть интересной и хорошо оплачиваться.

В девять лет, не размениваясь на проходные роли, Брук сразу начала сниматься в очень зрелищном триллере режиссера Данте Томаселли «Эллис, милая Эллис», следом - у Вуди Аллена в «Энни Холл». «Я никогда заранее не репетировала и не погружалась в образ. У меня фотографическая память, поэтому выучить роль не составляло труда. Я никогда не училась актерскому мастерству и относилась к этому несерьезно. Едва режиссер кричал: «Снято!» - мгновенно превращалась в прежнюю смешливую Брук», - вспоминает актриса. Ей было одиннадцать лет, когда Луи Маль пригласил ее на главную роль в своем фильме «Прелестное дитя», решив экранизировать реальную историю, в которой 12-летнюю девственницу Вайолет, выросшую в новоорлеанском борделе, продали с аукциона клиентам. Никаких сложностей не возникло и с постельными сценами. «В том возрасте я еще не осознавала своего тела, - объясняет она. - Потом журналисты, предполагавшие услышать от меня, что я испытываю стыд и раскаяние, никак не хотели верить, что ни душа, ни мое чувство достоинства никак не пострадали».

В четырнадцать она стала самой молодой моделью, появившейся на обложке Уо§ие. И, как обычная девочка, продолжала учиться в школе. Возвращаясь из школы, она часто не заставала маму дома. Но всегда знала, где ее найти, - в баре Финнегана на Первой авеню или в итальянском ресторанчике «Маленький мир» - ее мать была алкоголичкой. «Я была единственной, кто мог о ней позаботиться, и постоянно беспокоилась, как бы с ней чего-нибудь не случилось, - пишет Брук. - Однажды, не выдержав, предъявила ультиматум: «Или ты ложишься в клинику на лечение и бросаешь пить, или я переезжаю жить к отцу». Только тогда та согласилась, подчеркнув, что поступает так ради спокойствия дочери. После выписки матери Брук решила принять предложение сняться в фильме «Голубая лагуна», по той простой причине, что съемки должны были проходить на необитаемом тропическом острове, и она считала, что там маме будет сложнее вернуться к прежним привычкам, но не прошло много времени, как Тери снова начала пить, получая спиртное от пилота амфибии, доставлявшей на остров провизию. «Мне казалось, что я лишалась ее всякий раз, когда она пила. Я чувствовала себя бесконечно одинокой в ожидании того, что увижу: она уже пьет или собирается начать», - вспоминает актриса, добавляя, что единственным утешением стало то, что на маленьком острове, на котором не было дорог, она хотя бы не боялась, что мама разобьется пьяная за рулем.

Когда съемки закончились, Брук вернулась в школу. «Я усиленно занималась, четыре-пять часов по ночам делала домашнее задание. Я очень мало спала, но выдерживала напряженный график, понимая, что учусь для себя», - пишет Брук. К тому же она получала тысячи писем от поклонников и старалась ответить каждому, подписывая свои фотографии и отвечая на вопросы. Чтобы разом ответить на все, написала книгу, назвав ее просто «Книга Брук», в которой собрала сведения о себе, свои фотоснимки, рассказы и стихи собственного сочинения.

В 16 лет ее заработок в качестве модели составлял десять тысяч долларов в день, не говоря уже о гонорарах за фильмы. За два года юная звезда снялась сразу в пяти картинах. Ей присуждали престижные премии Peoples Choice Awards («Выбор народа»), а все мировые рейтинги называли ее самой красивой знаменитостью на планете, провозгласив «лицом 80-х». Но своим главным достижением Брук считала успешное окончание школы. «Я сделала это! Получила школьный диплом в самое напряженное время за всю свою карьеру. И меня приняли в Принстонский университет, о чем я всегда мечтала», - вспоминает она.

По результатам первого семестра Брук, которая все это время провела в университетской библиотеке, была признана лучшей студенткой курса. Теперь на нее смотрели с уважением, спрашивали совета, приглашали вступить в научные сообщества и принять участие в студенческом театре. Тогда же издательство Villard Books подписало с ней контракт на книгу, в которой Брук должна была поделиться с будущими абитуриентами своими впечатлениями новичка. Эту — книгу она написала быстро и перед тем, как отправить в издательство, дала прочесть своему профессору литературы. Тот был приятно удивлен, что произведение его студентки оказалось столь талантливым и глубоким. Но издатель вычеркнул всю «лирику», переписал текст, превратив его в некое утилитарное пособие. Очень недовольная полученным результатом, но вынужденная по контракту участвовать в рекламе своей книги, Брук Шилдс в свои студенческие каникулы отправилась в промотур, снова оказавшись лицом к лицу с журналистами. «Единственное, что всех интересовало, - это моя девственность», - вспоминает Брук. В книге актриса признала, что у нее еще не было секса и что как верующая католичка она не признает секс до брака. Теперь это стало главной сенсацией мировых СМИ, актрису тут же окрестили «последней девственницей Голливуда».

Еще до университета Брук начала встречаться с Майклом Джексоном. Она обожала Майкла, а тот был в нее влюблен всерьез - все стены в его комнате были завешаны ее фотографиями. Он даже купил обручальное кольцо с большим бриллиантом. Увы, Брук его планы не поддержала, сказав, что для нее он всегда был и на всю жизнь останется ее самым лучшим другом. Сама она в то время была тайно влюблена в Джорджа Майкла. И вот во время рекламного турне книги - о, чудо! - знаменитый британский певец остановился в том же отеле, что и Брук. Джордж пригласил ее на ужин в приватном зальчике на крыше отеля. После ужина проводил до двери номера, сказав, что они еще увидятся. «Ушел, даже не поцеловав меня на прощанье. Я была очень тронута его благородством», - вспоминает актриса. У них состоялось еще несколько свиданий в Нью-Йорке, а в последний ее вечер перед возвращением в кампус Джордж привез Брук на вечеринку к Грейс Джонс, но скоро шепнул на ухо: «Почему бы нам не смыться отсюда?» «Мы сели в лимузин и поехали к моему дому в Нью-Джерси, - вспоминает Брук Шилдс. - Я была в лихорадке: забудь про католическую церковь и все, что писала в книге. Забудь про маму. Бог простит. Я подставила губы для поцелуя. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Думаю, нам требуется перерыв. Я должен сосредоточиться на своей карьере». Она тогда так и не поняла, что Джордж Майкл - гей. По его собственному признанию, в те годы, боясь, что мама узнает правду, он встречался с женщинами для прикрытия, о чем сегодня очень сожалеет.

Вскоре после возвращения к университетским занятиям Брук Шилдс познакомилась с Дином Кэйном, который учился на курсе годом младше, играл в университетской футбольной команде, замечательно танцевал, и его не пугала ее слава. «Я безумно влюбилась, это была моя первая настоящая любовь», - пишет она. Брук присутствовала на всех его матчах, а Дин - на всех ее танцевальных и театральных выступлениях. Студенты, называвшие их «золотой парой», не сомневались, что они давно уже спят вместе. Но это было не так. Брук не позволяла Дину зайти дальше невинных поцелуев. «Всякий раз, когда мы с Дином, держась за руки, искали укромное местечко, где могли целоваться, я чувствовала присутствие мамы. Бедный парень, я заставляла его ждать и ждать», - вспоминает она. Дин предлагал пожениться сразу после окончания университета, но проблема была в том, что Брук уже получила бакалавра по французской литературе, а жениху еще предстояло пройти последний курс. Лишь скорая разлука вынудила ее наконец решиться на интимную близость. «Когда я вспоминаю обо всем этом, мне становится очень жаль этих двух молодых влюбленных», - пишет она.

Возвращение в Голливуд было трудным. Тери, к тому времени совсем спившаяся, в качестве ее менеджера демонстрировала полную несостоятельность. Брук решила взять все в свои руки и первым делом... влюбилась в актера Лиама Нисона. Этот ирландец был старше нее на тринадцать лет. «Он соблазнял меня своими стихами, ирландским акцентом и дешевым виноградным вином Пино Гриджио, - пишет Брук. - Мне давно было пора повзрослеть, и актер-пьяница показался наилучшим вариантом для меня».

В те времена она мечтала выступать на Бродвее и училась в танцевальной студии. По утрам посещала танц-класс, потом присоединялась к Лиаму в баре отеля «Ритц-Карлтон», где тот вел дискуссии с барменом о литературе и кино. «Я питалась только сыром, крекерами, вином и разговорами», - вспоминает Брук.

Она подстроилась под ритм жизни нового бойфренда. Теперь каждый день проходил в веселом подпитии. В один из таких дней Лиам сделал ей предложение. «Только никаких колец и никаких свадеб», - заявил он. После чего вдруг исчез навсегда, сказав, что ему нужно срочно наведаться домой в Лос-Анджелес, где у него прорвался водопровод. Брук смутно помнит, как снова переехала жить к матери: «Мне было плохо, тоскливо и страшно, мое сердце было разбито. Мама не мешала плакать и успокаивала, что все пройдет».

Пережив боль от своего трехмесячного романа с ирландцем, она начала «медленно и постепенно учиться жить одна». Когда ей предложили главную роль в фильме «Дикая природа», съемки которого должны были проходить в ЮАР и группе предстояло жить в лагере посреди африканского буша, Брук сразу согласилась. Ей требовалось сменить обстановку и очень хотелось удрать подальше от мамы. Но неожиданно для себя там она встретила новую любовь, которая - в буквальном смысле слова - пришла к ней по факсу.

Подруга Линди из Лос-Анджелеса давно предлагала познакомить ее со знаменитым теннисистом Андре Агасси, но тогда, еще не оправившаяся от любовных катастроф, она отказывалась даже обсуждать подобные предложения. И вот Линди прислала письмо, в котором сообщила номер его факса (единственное надежное средство связи в той глуши). Простая жизнь среди дикой природы быстро помогала восстанавливать душевные силы, и однажды Брук подумала: почему бы и нет? Ее первый факс отправился к Андре. Он ответил. «Через тысячи миль, разделявших нас, мы говорили друг с другом по трещавшим факс-машинам о жизни и о Боге, о странных превратностях славы и о влиянии родительской власти», - вспоминает актриса. Вернувшись в США, первым делом Брук навестила маму в ее доме в Нью-Джерси. И тут ей позвонил Андре, пригласив на ужин. Вечером на такси заехал за ней. На Агасси были кроссовки, футболка и полинявшие джинсы в дырах. Впустившая его в дом Тери с безумным видом делала дочери знаки, показывая пальцем на задницу гостя. Потом Брук увидела то, что так взволновало маму: в большой дыре на джинсах просвечивала голая ягодица. Брук не удержалась и ткнула туда пальцем. «Андре прямо-таки взвился. Уж не знаю, что он обо мне тогда подумал», - вспоминает Брук.

Оказалось, что Агасси прилетел за ней на собственном самолете из Лас-Вегаса и ужин должен был состояться там. Брук провела в гостях у Агасси в его доме, стоявшем прямо на поле для гольфа, весь уик-энд. «Мы пили шампанское и говорили, как друг на друга похожи. Я почувствовала, что, наконец, нашла того, кто меня полностью понимал. Никогда не забуду его слова в ту первую нашу встречу: «Я хочу, чтобы твои мечты стали моей реальностью».

Вскоре Брук предстояло лечь на операцию. Давняя боль в суставах ног к тому времени стала просто невыносимой. Она очень боялась, что после операции не сможет танцевать и о Бродвее придется забьггь, но, к счастью, все прошло успешно. Мать, которая должна была забрать дочь из больницы, напилась, тогда из Лас-Вегаса прилетел Андре и на той же больничной койке с отвесами для ног загрузил ее в фургон, доставив в дом Тери Шилдс, разложил для себя на полу диванные подушки рядом с кроватью Брук и взял на себя обязанности сиделки. «Картина была та еще, - вспоминает актриса. - Одна звезда лежит с задранными, перебинтованными ногами на кровати, а другая - на полу в мятой одежде, в то время как рядом на кухне мама и ее подруга напиваются ликером. Какой гламур!»

Первые два года их отношений запомнились как чудесная сказка. Ей очень нравилось, что не она, а ее парень всегда в центре внимания поклонников. Именно Андре уговорил ее «уволить» маму и нанять профессиональных менеджеров. Брук обратилась в известное агентство Уильяма Морриса, и вскоре ее давняя мечта осуществилась - она получила роль в бродвейс-ком мюзикле «Бриолин». Агасси старался не пропустить ни одного шоу с ее участием. А спустя полгода актрису пригласили принять участие в знаменитом комедийном телесериале «Друзья», и, конечно, Андре приехал на съемки поддержать любимую. Тогда-то между ними и произошла первая крупная ссора.

По сценарию героиня Брук Шилдс домогается бабника и обжору Джо. «Я изображала полоумную поклонницу, которая облизывает Джо его пальцы и, откинув голову, хохочет как сумасшедшая», - рассказывает она. Увидев эту сцену, Агасси бросился вон из павильона и без остановок несся на своем автомобиле до Лас-Вегаса. Вбежав в дом, стал крушить призовые кубки и не успокоился, пока не уничтожил все. «Это же комедия!» - потом вразумляла она разъяренного возлюбленного. К несчастью для Агаси, ее следующая роль - главная роль в телесериале «Непредсказуемая Сьюзен» - тоже была комедийной. Знаменитый теннисист, похоже, смирился с этим и через год сделал Брук предложение. Брук ответила согласием. «Я любила Андре, хотя не была уверена, что готова разделить с ним ту жизнь, которую он вел. Я согласилась на брак из страха, что он меня бросит, если мы не поженимся», - вспоминает актриса, сожалея, что не придала значения мрачному знамению перед свадьбой - Тери, решив, что теперь она будет никому не нужна, ушла из дома бродяжничать и на свадьбе не появилась.

«Мне всегда казалось, что одной любви достаточно для счастья. Но выяснилось, что нет. У каждого из нас были собственные жизни, которые развивались по разным векторам. И эти векторы все дальше отдалялись друг от друга», - пишет актриса. В один из ее телефонных разговоров с мужем Брук начала было говорить, что им пора подумать, как жить, чтобы сохранить их брак. «А зачем? - прервал он. - Не вижу необходимости оттягивать то, что все равно произойдет». Когда документы были поданы на развод, Брук позвонил актер Дэвид Стрикленд, снимавшийся с ней в «Непредсказуемой Сьюзен» и тайно влюбленный в нее. Она ответила ему довольно грубо. Утром Брук узнала, что Дэвид повесился в мотеле Лас-Вегаса. Следом любимая сводная сестра Диана сообщила, что их отец болен раком на последней стадии и жить ему осталось недолго. В довершение всего она узнала, что сама серьезно больна и ей требуется срочная операция шейки матки. Так что в тот день, когда ей позвонил Агасси с сообщением, что она официально может считать себя свободной, это стало последней каплей. Актриса пошла в бар, в котором работала ее школьная подруга, и впервые по-настоящему напилась...

Спас ее давний друг Крис Хенчи, сценарист телесериалов. После ее развода Крис сразу заявил, что хочет быть больше чем другом. Но для Брук уже стало традицией в расцвете романтических отношений ложиться под нож хирурга. Она боялась предстоящей операции, считала, что результат окажется неудачным, и, поддавшись порыву, объявила Крису, что они никогда не будут вместе. Но, когда оказалась в больнице, ее охватила такая паника, что она не выдержала и перед операцией позвонила ему. «Разве мы не разорвали отношения?» - сказал он, явно радуясь звонку. В тот момент он был в Вермонте, но после телефонного разговора срочно вылетел в Нью-Йорк и из аэропорта поехал сразу в больницу. Операция была тяжелой. Все оказалось куда хуже, чем предполагали врачи. Но реабилитацию Брук проходила в Вермонте под присмотром Криса. Он сделал ей предложение во время их каникул в Мексике. Перед их свадьбой Тери Шилдс в очередной раз арестовали за вождение в нетрезвом виде, и судья приговорил рецидивистку к принудительному лечению от алкоголизма. Брук этому была даже рада, считая, что после выписки из клиники мама на ее свадьбе будет трезвой. Тери все равно напилась и, обозвав мать Криса сукой, устроила скандал.

Молодожены провели медовый месяц на Бали. Оба очень хотели детей, но врач еще после операции объяснил Брук, что беременность возможна лишь в случае искусственного оплодотворения. «Это была безумная эпопея с бесконечными уколами, гормонами и таблетками», - вспоминает Брук. Когда она наконец забеременела, счастливые супруги тут же оповестили всех друзей и родственников. Но три месяца спустя у нее случился выкидыш. «Потеряв ребенка, я чувствовала себя глубоко несчастной. Думала, что мне уже не суждено познать простое женское счастье», -вспоминает актриса.

К тому времени, когда одна за другой еще шесть попыток закончились неудачей, Брук решила, что больше не выдержит, и потребовала, чтобы ей имплантировали не один эмбрион, а сразу несколько: «Я сказала врачу, что готова даже к тому, чтобы забеременеть тройней».

Седьмая попытка оказалась удачной. У нее должна была родиться девочка. За три недели до родов Брук прогуливала собаку в парке Лос-Анд-желеса, и в этот момент ей позвонила сводная сестра Диана. «Скажи отцу сейчас то, что хочешь ему сказать. Потом будет поздно», - и поднесла телефон к уху Фрэнсиса Шилдса. «Я люблю тебя, папа... Пожалуйста, не бойся», - сказала дочь, обливаясь слезами, но тот не ответил, так как уже не мог говорить.

Роды в 38 лет были кошмарными. Девочку удалось спасти, но врачам пришлось бороться за жизнь матери, терявшей кровь из-за сильного внутреннего кровотечения. «Вокруг меня были врачи и медсестры, но я чувствовала страшное одиночество, испытывая ужас оттого, что умираю. И только одна мысль стучала в голове: «Мамочка, где ты?» - вспоминает она. Когда через два дня в окружении радостных лиц близких ей поднесли негодующую от голода новорожденную дочь Роуэн, Брук никого не узнавала. «Я знала, кто они, но воспринимала так, словно все они празднуют на берегу, а я - под водой пытаюсь не утонуть. Это было началом моей пост-родовой депрессии», - пишет актриса.

Когда Крис привез жену с ребенком домой, ее подавленное состояние только ухудшилось. Она часами стояла под душем, безуспешно пытаясь вьгйти из оцепенения. Почти ничего не ела, и ребенку не хватало материнского молока. У Брук все валилось из рук, и няньку, которую поначалу наняли только на неделю, так и пришлось оставить. Однажды муж сел на край ее постели и заплакал, он не понимал, почему Брук не спела дочери ни одной песни и не хочет ее целовать. «Словно весь мой мир рухнул, но единственное, что я могла ему ответить, что не знаю и что мне жаль», - вспоминает актриса.

Она стала постоянной пациенткой терапевтов и психиатров. Прошел почти год, когда с маленькой Роуэн на коленях за праздничным столом на День благодарения Брук вдруг с радостным удивлением осознала - у нее есть нормальная семья. Она прошла через страшный опьгг. Она вернулась к работе и как раз получила главную роль в бродвейском мюзикле «Чикаго», когда поняла, что хочет второго ребенка. Брук обратилась к тому же врачу, который помогал забеременеть в первый раз, и сдала рутинные анализы. А скоро тот позвонил, сообщив, что больше никаких процедур не требуется, потому что она уже... беременна. «Просто избегайте физических нагрузок, и все будет отлично», -напутствовал доктор.

Но она решила не покидать Бродвей, потому что всегда лучше всего чувствовала себя, когда выступала на сцене. Тогда же ей пришла идея написать детскую книжку. Она стала записывать за Роуэн ее высказывания с того самого момента, как та узнала о беременности мамы. Это история маленькой девочки, которая напугана предстоящим появлением в семье еще одной дочки. На презентацию книги «Добро пожаловать в мир, малыш» Брук Шилдс пришла вместе со старшей дочерью, которую представила как своего соавтора.

Гриер появилась на свет без осложнений, когда актрисе уже был сорок один год. А спустя несколько лет и младшенькая вместе со старшей сестрой, а также папой стали героями следующей детской книжки Шилдс «Папочка, это наш самый лучший день!».

«Я часто смотрю на своих девочек, когда они спят, восхищаюсь их чистыми лицами. Кажется, они светятся в темноте. И я понимаю, почему все матери считают своих детей божественно необыкновенными», - пишет актриса.

Брук чувствовала бы себя абсолютно счастливой, если бы не Тери, здоровье которой стремительно ухудшалось. Она едва ходила, к тому же начала прогрессировать болезнь Альцгеймера. Дочери ее любили и обожали ездить к ней в гости, но взять Тери жить к себе актриса не могла. Мать по-прежнему пила и представляла угрозу не только для себя самой, но и для девочек. В итоге Брук устроила ее в интернат для пациентов с синдромом Альцгеймера, где часто навещала. «Всякий раз, когда я уходила, мама плакала, умоляя забрать ее оттуда», - вспоминает она. В этой лечебнице незадолго до Рождества 2012 года Тери умерла на глазах у дочери, не отходившей от ее постели все последние дни. На утро под своей дверью Брук нашла записку от Гриер: «Дорогая мамочка, мне жаль твою маму, но с ней все будетхоро-шо... Я тебя люблю». В записке были еще слова, которые дочь попыталась стереть, но я смогла их прочесть: «Ты скоро с ней встретишься». Брук вспоминает, как плакали дочери, испугавшись, что и она скоро тоже умрет. А та старалась успокоить их, уверяла, что с ней все в порядке и она пробудет с ними еще очень долго.

Сейчас Брук Шилдс, которой в этом году исполнилось пятьдесят лет, снимается редко, предпочитая все свое время посвящать семье. Она признается, что всякий раз, когда на трудном поприще воспитателя находит отклик в своих девочках, мысленно спрашивает: «Я неплохо справляюсь, не правда ли, мама?»

МОДЕЛЬ ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ

Брук Шилдс панически боится любых, даже косметических, хирургических вмешательств. Предпочитает тщательно ухаживать за кожей. Использует антивозрастные кремы с мультивитаминными комплексами, сыворотки или ампулы с гиалуро-новой кислотой, мгновенно обеспечивающие идеальный цвет лица, разглаживающие мелкие мимические морщинки. И обязательно кремы или гели для области глаз на основе термальной воды. Удалять макияж предпочитает мицеллярной водой для чувствительной кожи. А еще Брук Шилдс обожает натуральные маски из красного вина, которые помогают поддерживать кожу в тонусе и укрепляют сосуды. В уходе за волосами пользуется специальными восстанавливающими увлажняющими гелями и маслами для окрашенных волос.

В макияже звезда отдает предпочтение пастельно-розовым, золотым и ярко-красным оттенкам. В маникюре - насыщенным темным оттенкам глянцевых лаков. Из ароматов - восточноцветочным мотивам. Особой страстью Брук являются украшения. Она даже выпустила собственную ювелирную коллекцию, на которую ее вдохновила поездка по замкам Англии. Актрисе нравятся объемные и роскошные кольца, подвески, колье, браслеты в винтажном и классическом стиле, украшенные бриллиантами, топазами, аметистами, рубинами, цветной эмалью и непременно из желтого, розового или белого золота.