Антонина Макарова — гитлеровский палач

Ее искали 30 лет, а она жила совсем рядом, в белорусском городе Лепель, и пользовалась всеми привилегиями героя Великой Отечественной войны. Антонина Макарова — Тонька-пулеметчица — служила палачом у гитлеровцев, получая за свою работу 30 марок, как Иуда 30 серебреников. На ее счету 1 500 загубленных жизней, в том числе и детских. За всю послевоенную историю СССР она стала первой и единственной женщиной, приговоренной к смертной казни за военные преступления.

Макарва продолжала свое кровавое дело, на ее щету уже было 1500 убитых. Страшно только первое убийство, а когда счет идет на сотни - это уже трудная работа.
Макарва продолжала свое кровавое дело, на ее щету уже было 1500 убитых. Страшно только первое убийство, а когда счет идет на сотни - это уже трудная работа.

МАКАРОВА ИЗ ПАРФЕНОВЫХ

Родилась Антонина Макарова в 1921 году а деревне Малая Волковка на Смоленщине в большой семье Макара Парфенова. Когда девочка поступила в первый класс сельской школы, она была очень стеснительной. Настолько, что на просьбу учительницы назвать свою фамилию, промолчала, Зато ее одноклассники сразу же закричали: «Это Тонька Макарова, у нее отец Макар». Так и появилась с легкой руки учительницы в семье крестьянина Парфенова Макарова Тоня. Антонина училась хорошо, и у нее даже был свой кумир — Анка-пулеметчица, которая не побоялась взять в руки пулемет, когда погиб пулеметчик. У нее была мечта: строчить из пулемета, как Анка. После школы девушка решила продолжать учебу в Москве. В столице ее и застала война. И как многие молодые люди, Тоня записалась на фронт добровольцем.

ИСПЫТАНИЕ СМЕРТЬЮ

Осенью 1941 года Антонина, тогда совсем еще девочка, оказалась в одном из самых страшных мест боевых действий, в Вяземском котле. Немцы организовали операцию «Тайфун» и наступали на Москву. Советские военачальники не щадили солдат, бросая их в самое пекло, Война есть война, Вяземский котел за 6 дней унес более полумиллиона жизней, а еще 600 тысяч солдат попали в плен.

Когда 19-летняя санитарка Макарова после контузии пришла в себя, она увидела рядом с собой молоденького солдата, который представился Николаем Федчуком. После пекла, из которого ей удалось выбраться, девушка была рада любой живой душе. Она безропотно принимала бесцеремонное отношение Николая, сделавшего ее своей фронтовой женой. Антонина просто хотела выжить. Три месяца они бродили по лесам и полям, не понимая, ни куда им идти, ни где свои, а где враги. Ели что придется, делили на двоих ворованный хлеб, прятались от военных обозов. Девушка обстирывала себя и спутника, готовила на костре обед, если было из чего.

Только в начале 1942 года Антонина и Николай добрались до деревни Красный Колодец. Тут Тоню ждал еще один удар: Николай объявил, что у него здесь жена и дети, поэтому он остается с ними. А своей походной жене он велел дальше идти одной.

Но она осталась в деревне, побиралась, просилась на ночлег. И ее поначалу пускали, пока не заметили, что она пристает к тем немногим мужикам, которые не ушли на фронт, тащит в укромное место и просит отогреть. Возможно, тогда девушка действительно временно потеряла рассудок, не выдержав испытаний, И эти ее приставания к мужчинам были продиктованы страхом остаться одной. Но каждый выживал как мог. Поэтому вскоре местные жители вынудили пришлую покинуть деревню.

30 СЕРЕБРЕНИКОВ

Так оказалась Антонина в поселке Локоть Брянской области, где во время войны местные жители создали Локотскую республику, жившую по своим законам и активно сотрудничавшую с немцами. Собственно, это были те же полицаи, только узаконенные.

На подходе к Локтю Макарову задержал патруль, правда, з связи с подпольем или партизанами ее не заподозрили, просто полицаи заинтересовались симпатичной девушкой. Привели к себе, угостили едой и водкой, а потом по очереди изнасиловали. Впрочем, она и не сопротивлялась, ей опять же надо было выжить. Какое-то время она служила для сексуальных утех, но однажды ее, пьяную, вывели во двор, положили за пулемет и велели стрелять. Тогда она не понимала, что делает, стреляла и стреляла. Зато на следующий день ей официально объявили о новой должности — палач с окладом 30 марок и полным довольствием.

Локотская республика истребляла врагов, которых у нее было много: коммунисты, партизаны, подпольщики и их семьи. Приговоренных с вечера приводили в сарай, служивший тюрьмой, а утром вели на расстрел. Поскольку там помещалось только 27 человек, расстреливали часто, чтобы освободить место другим. Дело в том, что мараться никто не хотел: ни немцы, ни тем более местные жители. Антонина пришлась как нельзя кстати. При этом она не лишилась рассудка от ужаса, она считала новую должность осуществленной мечтой. Неважно, что ее кумир Анка-пулеметчица расправлялась с врагами, а Тоня убивала женщин и детей, зато жизнь ее наладилась. Потом на допросе она говорила, что если эти люди были ей незнакомы, то и стыдно ей за свои деяния не было: «Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился».

Рассказывали, что на рассвете Антонина часто приходила в сарай-тюрьму и внимательно разглядывала тех, кого утром предстояло убить.

Каждый день Макаровой шел по одному и тому же сценарию, Утром расстреливала, днем чистила пулемет, вечером пила шнапс и танцевала в клубе с немцами, а ночью занималась с ними любовью. Гардероб Антонины был по тем временам очень богат: ей разрешали забирать себе вещи расстрелянных, Что-то она застирывала от крови, зашивала дырки от пуль и носила, а что-то продавала.

Может быть, о ней бы и не узнали, ведь те, кто мог сказать, были мертвы. Но нескольким детям во время расстрела удалось уцелеть, так как пули прошли выше их головы. Местные жители, в обязанности которых входило хоронить убитых, вывезли детей вместе с трупами и передали партизанам. Тогда то и пошли по округе слухи о Тоньке-пулеметчице. Партизанские формирования объявили на нее охоту, но она для них была недосягаема. И Макарова продолжала свое кровавое дело, на ее счету уже было 1500 убитых. Страшно только первое убийство, а когда счет идет на сотни — это уже трудная работа.

Летом 1943 года началось освобождение Брянщины, Локотская республика перестала существовать. И тут Тоньке несказанно повезло: она подцепила сифилис и была направлена немцами в тыл на лечение. Это ее и спасло от возмездия.

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ

Советские войска отвоевывали все новые территории, добрались и до тыла. Тогда Антонина решила сбежать из госпиталя. Оказавшись снова в окружении, только советском, Макарова смогла сделать новые документы, в которых было указано, что она работала санитаркой в госпитале. И на самом деле ей удалось туда устроиться, В 1945 году в госпитале у нее начался роман с раненым солдатом, который предложил ей выйти за него замуж и увез Тоньку в Белоруссию, в город Лепель. Больше Тоньки-пулеметчицы, Антонины Макаровой, не существовало, она стала Антониной Гинзбург, заслуженным ветераном войны.

Военные преступления Макаровой всплыли сразу же после освобождения Брянщины, когда в братских могилах были обнаружены останки расстрелянных ею людей. Правда, идентифицировать удалось лишь 200 из 1500. Несмотря на имеющиеся показания свидетелей, органам не удалось напасть на след Антонины.

А она тем временем жила обычной жизнью, воспитывала двух дочерей, на уроках мужества в школах, куда ее приглашали, рассказывала детям о своем героическом прошлом. Работа у Макаровой-Гинзбург тоже была самая обыкновенная — контролер на швейной фабрике, где она была на хорошем счету, ее портрет не сходил с доски почета. Как потом рассказывали сотрудники фабрики, Тоня была замкнутой, практически не выпивала во время праздничных застолий, да и разговаривала мало.

Семью Гинзбург уважали в городе, и им были предоставлены все полагающиеся льготы как фронтовикам. Ни муж, ни знакомые не знали о том, что Антонина и есть та самая Тонька-пулеметчица, которую продолжали искать органы.

НАЧАЛО КОНЦА

Прошло 30 лет, пока у следователей появилась зацепка. Все усложнялось тем, что дело Тоньки-пулеметчицы имело гриф «секретно», поэтому ее фотографий сохранилось мало. В 1976 году на одной из площадей города Брянска мужчина набросился с кулаками на некоего Николая Иванина. Якобы он служил начальником тюрьмы в Локотской республике. Иванин, как и Тонька, прятавшийся от наказания, на этот раз не стал отпираться. На допросе он рассказал все, заодно и про Антонину, с которой у него тогда был кратковременный роман. Он-то и назвал следователю ее фамилию. Сотрудники КГБ сразу же занялись проверкой всех женщин по имени Антонина Макарова в девичестве. Но безуспешно, так как Тоня была зарегистрирована при рождении как Парфенова.

Правда, одну тезку все же нашли в Серпухове. Для опознания туда отправили Иванина, но тот, не дождавшись встречи со своей любовью, покончил с собой в гостиничном номере. Другие свидетели, видевшие Тоньку-пулеметчицу, не признали ее в Антонине Макаровой из Серпухова.

А нашлась преступница почти случайно. В 1978 году один из чиновников по фамилии Парфенов, собираясь за границу и заполняя анкетные данные о родственниках, указал Антонину Макарову, по мужу Гинзбург, как родную сестру. Сотрудникам КГБ пришлось действовать очень осторожно, ведь нельзя было бездоказательно обвинить уважаемого всеми челове-ка, фронтовичку, прекрасную мать и жену в кровавых преступлениях. В Лепель привозили свидетелей и показывали им Антонину Гинзбург, при этом стараясь, чтобы она не заметила, что ею интересуются. Так одну женщину, видевшую Макарову, привезли на фабрику, где та работала. Под каким-то пред логом Тоню попросили выйти на улицу, а свидетельница наблюдала за ней из окна и узнала ее. Другая свидетельница, представившись работником собеса, подтвердила показания. И только после того, как женщину-палача опознали несколько людей, Тоньку-пулеметчицу арестовали по дороге с работы в сентябре 1978 года, Она не сопротивлялась, так как сразу все поняла.

ЗАСЛУЖЕННАЯ КАРА

Арестованную доставили в Брянск. У следователей имелись опасения, что Антонина не выдержит мук совести и покончит с собой. Чтобы предотвратить попытку суицида. к ней в камеру посадили женщину, которая должна была докладывать о состоянии Макаровой. Но как потом рассказывала сокамерница, Тоня была спокойна и уверена в том, что ей дадут года три, да и то условно, ведь война все спишет.

Так же хладнокровно она держалась на допросах и даже во время следственных экспериментов в Локте. Когда чекисты вели ее к яме, возле которой она расстреливала людей, местные жители плевали ей вслед и шарахались как от прокаженной. А она тем не менее шла спокойно и рассказывала следователям о своих чудовищных злодеяниях как о чем-то будничном.

Создавалось полное впечатление, что она действительно не понимала, что такого страшного совершила. Будто бы в голове у нее стоял некий блок, чтобы с ума не сойти. Она помнила каждый проведенный за пулеметом день, но ни о чем не жалела. Да и психиатрическая экспертиза признала Макарову вменяемой.

Со своей семьей Макарова-Гинзбург общаться отказалась. А ее муж, герой-фронтовик, не подозревая ни о чем, долго обивал пороги инстанций, требовал освобождения жены, грозя пожаловаться Брежневу. Это продолжалось до тех пор, пока он не узнал правду. Прошедший войну ветеран сдал и поседел за одну ночь и больше жалоб не писал, Семья Антонины отреклась от нее и переехала жить в другое место.

Суд состоялся осенью 1978 года в Брянске. Это был самый большой и шумный процесс над изменниками. Кроме того, это был единственный в СССР судебный процесс по делу женщины-палача, Макарова до последнего была уверена в том, что получит условный срок, и сожалела только об одном: чтобы избежать позора, ей придется сменить работу и место жительства. Даже расспрашивала работ-ников СИЗО о зарплате, рассчитывая получить там должность после освобождения: «А что? Работа-то знакомая!» Кстати, и следователи думали, что, учитывая послевоенные заслуги Антонины, она получит снисхождение. Да и 1979 год был объявлен годом женщины.

Вопреки всем ее надеждам, суд приговорил Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведён в исполнение 11 августа 1979 года.