Дуэль

29 января (по старому стилю) 1837 года — ровно 180 лет — на Черной речке, что на окраине Санкт-Петербурга, между Александром Пушкиным и кавалергардом Жоржем Дантесом. Итог этого поединка печально известен: поэт был ранен, дня скончался. И. хотя история не знает сослагательного вопрос, что бы сталось, если бы никакой дуэли вовсе не было, не оставляет нас, потомков знаменитого поэта. Кому понадобились эти «поединки совести» и откуда эта напасть вообще взялась на наши головы.

В реальной дуэли, особенно на первых порах, благородства было мало
Не зря на ее родине, в Италии, дуэль называли «поединком в кустах»
В реальной дуэли, особенно на первых порах, благородства было мало

Не зря на ее родине, в Италии, дуэль называли «поединком в кустах»

ТЛЕТВОРНОЕ ВЛИЯНИЕ

До поры до времени русские и думать не думали ни о каких дуэлях. У нас же как? Чуть что — и кулаком в глаз, драка стенка на стенку. Просто и понятно. А все эти разборки на шпагах и пистолетах с секундантами и докторами есть не что иное, как влияние «гнилого Запада». Неслучайно и самый первый поединок такого рода в России состоялся в 1666 году в Москве между двумя иностранными наемниками — шотландцем Патриком Гордоном и англичанином майором Монтгомери. Конечно, теперь уж не узнать, что не поделили эти граждане. Может, не сошлись по взглядах по одному богословскому вопросу, может, из-за дамы у них спор разгорелся, не суть. Дурной пример был показан. Именно что дурной, ибо мы лишь из невежества романтизируем дуэль, а начитавшись романов Дюма, еще и облагораживаем этот «древний обычай». Однако поверьте: в реальной дуэли, особенно на первых порах, благородства было мало. Не зря на ее родине, в Италии, дуэль называли «поединком в кустах» или «схваткой хищников».

НА СМЕНУ ТУРНИРАМ

Желание подраться, выяснить, кто сильнее, у мужчин в крови. Но как только человек переехал из пещеры в дом, да еще и вошел в приличное общество, просто так размахивать дубинкой или каменным топором налево-направо стало дурным тоном. А соревновательное начало никуда не делось. Так, по сути, появились рыцарские турниры. Мужественные воины начали сходиться на ристалищах в XI веке, а закончили аж в XVI. И то лишь потому, что в 1559 году во время поединка самым нелепым образом погиб король Франции Генрих II. Монарх распорядился не преследовать своего невольного убийцу графа Монтгомери, однако смерть короля стала формальным поводом для запрета рыцарских турниров вообще.

Но свято место пусто не бывает. К тому времени в Италии у молодых дворян уже вошло в привычку разрешать конфликтные ситуации при помощи холодного оружия. Они уходили в укромное место и там дрались до первой крови или до смерти одного из противников. Как вы понимаете, это и была дуэль. И очень скоро мода на нее перекочевала во Францию. А далее распространилась везде.

ЗАСАДА ВМЕСТО ПОЕДИНКА

Именно французские дворяне первыми попытались придать драке в подворотне хоть какую-то видимость благородного поединка. Во Франции появились секунданты, которые являлись поручителями того, что в указанном месте дуэлянта встретит соперник, а не засада. До тех пор это являлось скорее правилом, чем исключением. Уже в XVII веке известный поэт Сирано де Бержерак, явившись на дуэль, вместо одного соперника встретил девятерых человек, вооруженных шпагами и кинжалами. Утверждают, что в том поединке два наемника были им убиты, а семь ранены... Поэт же остался цел и невредим. Но зарекся являться на вызов без секундантов. Последние, кстати, могли участвовать в схватке. Более того, если картель — письменный вызов — передавался другом обиженного, поединок секундантов становился неизбежным.

Добиться дуэли ничего не стоило. Ибо обидеть человека можно было по-разному: рукой, положенной во время разговора на эфес, резким движением в сторону собеседника, приближением вплотную, поворотом шляпы, наматыванием плаща на левую руку. По большому счету дрались дворяне по любому поводу. Из-за места в церкви, на балу или на королевском приеме. А однажды во Франции двое скрестили шпаги, рассорившись из-за спора по поводу узора на драпировке штор.

ДУРНОЙ ТОН

И все же пальму первенства в качестве формального повода для вызова на дуэль держит обвинение во лжи. Но не думайте, что в лицо каждого лгуна тут же летела брошенная перчатка. Как бы не так! Хитрость состояла в том, чтобы заставить обидчика первым сделать вызов. Ведь в таком случае право выбирать оружие достанется тому, кого вызывают на дуэль. По этой причине дворяне XV-XVII веков часто разыгрывали целые спектакли, стараясь передать друг другу обязанность вызова.

О благородном поведении участники поединков во время дуэли думали в последнюю очередь. Скажем больше: щадить противника считалось дурным тоном. Допускалось убийство поверженного и обезоруженного соперника. После поединка победитель должен был забрать оружие побежденного. В первую очередь для того, чтобы не получить от него удар в спину! Так, в 1559 году племянник маршала Сент-Андре Ашон Мурон, поссорившись на охоте в Фонтенбло с капитаном Матасом, вынудил того к поединку. Старый солдат пожалел юнца: он ограничился тем, что выбил у него из рук оружие и прочитал нотацию о том, что нехорошо нападать на опытных людей, едва умея владеть шпагой. Когда он отвернулся, чтобы сесть на лошадь, Мурон нанес ему удар сзади. Дело замяли, а в светских разговорах осуждали не столько предательский удар Мурона, сколько неосмотрительность капитана.

Широкому распространению дуэли способствовал отказ от защитного вооружения и конного боя: скакун и доспехи в силу дороговизны были доступны лишь единицам, тогда как короткий кинжал и шпага имелись даже у самого бедного дворянина. Правда, ими еще нужно было научиться как следует владеть. Для чего будущие вояки прилежно посещали школы фехтовального искусства, которые открылись в Италии в конце XV века. Потом, разумеется, в Европе появилась целая плеяда выдающихся учителей фехтования, которые открывали собственные учебные заведения, конкурируя друг с другом. И перед дворянами стояла нешуточная задача: куда пойти учиться?

КОРОЛИ ПРОТИВ ДУЭЛИ...

Постепенно из укромных уголков дуэли переместились на улицы и площади городов. Последствия этой моды оказались ужасны. За 20 лет правления Генриха IV во Франции на дуэлях погибли от 8 до 12 тысяч дворян. В то же самое время было выдано около 7 тысяч королевских прощений участникам дуэлей, что принесло казне почти 3 миллиона ливров золотом. Вот вам и причина монаршей снисходительности.

Однако даже золото не в состоянии компенсировать напрасную и бесславную гибель тысяч молодых здоровых мужчин. Поэтому монархи многих стран стали преследовать дуэлянтов и их секундантов в уголовном порядке.

Первым войну дуэлянтам объявил главнокомандующий французской армии в Пьемонте Джованни Караччоли, который, отчаявшись навести порядок в своем войске, в конце концов выделил для поединков высокий узкий мост над глубокой рекой с быстрым течением. Любое, даже легкое ранение и потеря равновесия приводили к гибели одного из дуэлянтов. При этом тело уносилось рекой и оставалось без христианского погребения.

Особо строгие меры к нарушителям применялись во времена Ришелье. Знаменитый кардинал запретил дуэли под страхом смерти, объявив, что дворянин может жертвовать своей жизнью только в интересах короля. К преследованию дуэлянтов присоединилась церковь, которая обвинила их сразу в четырех смертных грехах: убийстве, самоубийстве, гордыни и гневливости.

А Людовик XIV в 1679 году специальным эдиктом учредил суд маршалов для разрешения всех вопросов чести. Более того, он заявил, что король принимает на себя обиду каждого отказавшегося от поединка. Не помогло.

...И ЗА НЕЕ

Дворянство было против вмешательства государства в дела чести. Аристократы признавали право своего монарха распоряжаться их жизнью и службой, но отказывали ему в праве решать вопросы, связанные с их достоинством.

На протяжении всей истории дуэли отказ от поединка покрывал труса несмываемым позором и навсегда исключал его из общества порядочных людей. Этот факт осознавали и сами монархи, а потому оставались скованными, а их борьба с дуэлями всегда носила непоследовательный характер. Кроме того, короли — те же люди со своими чувствами и представлениями о достоинстве. Однажды французский монарх Франциск I вызвал на дуэль германского императора Карла V. К счастью, поединка удалось избежать: обиженные стороны примирились дипломатическими путями.

А взять шведского короля Густава Адольфа? Этот прославленный полководец первой половины XVII века активно преследовал дуэли. Но однажды и с ним случился казус. В сердцах он влепил пощечину одному из своих полковников. Нанес тому бесчестье. Несчастный солдат не мог вызвать самого короля. Он предпочел оставить службу и выехал из Швеции. Король, который к тому моменту уже остыл, нагнал полковника на границе. Сам вручил ему пистолет и сказал: «Здесь, где кончается мое королевство, Густав Адольф уже более не король, и здесь, как честный человек, я готов дать удовлетворение другому честному человеку». Сами понимаете, никакого поединка не произошло: полковник вполне удовлетворился поведением своего сюзерена. Но в словах Густава Адольфа отразилась вся двойственность отношения большинства европейских государей к дуэли. Да, как государственные мужи они хотели положить конец кровопролитию. Но как светские люди разделяли со своими подданными их представления о чести.

И ДЕЗИНФИЦИРОВАТЬ!

В конце XVIII — начале XIX века дуэль стала популярна не только у дворян, но и у представителей других сословий. В Германии, например, славой заядлых дуэлянтов пользовались студенты и преподаватели университетов, которые, будучи людьми учеными, перед поединком тщательно дезинфицировали свои шпаги.

Студент Бохумского университета Генрих Иоганн Фридрих Остерман — будущий письмоводитель походной канцелярии Петра I, российский сенатор, воспитатель Петра II и кабинет-министр времен Анны Иоанновны — бежал в Россию после убийства противника на дуэли. А знаменитый Бисмарк во время учебы в Геттингене участвовал в 28 дуэльных поединках и проиграл только один, заработав шрам на щеке.

РУССКАЯ РУЛЕТКА

В России же дуэльная зараза приобрела характер эпидемии в то время, когда в просвещенной Европе болезнь уже пошла на спад, — в начале XIX века. До того охотников махать шпагами в наших краях было не так уж и много: не тот менталитет. Да и российские государи последовательно запрещали поединки. Даже Петр I, заставивший свой народ во всем подражать европейцам, против дуэлей высказывался недвусмысленно: «Кто против сего учинит, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнен, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлен... то их и по смерти за ноги повесить».

Однако к концу XVIII века русские окончательно офранцузились. Идея смыть поругание чести кровью, разобраться с обидчиком здесь и сейчас стала им близка и понятна. С резвостью неофитов российские дворяне бросились покупать дуэльные пистолеты, ибо шпаги, рапиры и кинжалы канули в Лету. Но если во Франции дуэли в XIX столетии носили скорее ритуальный характер и заканчивались по большей части бескровно, то в России все обстояло с точностью до наоборот. Русскую дуэль иностранцы называли разновидностью самоубийства. Ей были свойственны грубая физическая сила, жестокость и кровавость. Это русские придумали дуэль через платок, через шинель, изобрели русскую рулетку, это они вздумали стреляться с 3-5 шагов, чтобы наверняка не промахнуться. Любой поединок должен был быть результативен, то есть обязан был закончиться либо ранением, либо смертью одной из сторон.

Заядлых дуэлянтов называли бретёрами. И, увы и ах. к их числу относился и глубокоуважаемый Александр Сергеевич. По свидетельству Вяземского, «Пушкин в жизни ежедневной... бывал злопамятен не только в отношении к недоброжелателям. но и к посторонним, и даже к приятелям своим. Рано или поздно взыскивал он долг, и взыскивал с лихвою. Царапины, нанесенные ему с умыслом или без умысла, не скоро заживали у него».

Дуэль с Дантесом была 21-й в жизни Пушкина. Пятнадцать из них инициировал он сам, правда состоялось из них лишь четыре. Остальные ссоры были улажены. Шесть раз вызывали самого поэта, который, будучи чрезвычайно щепетильным в отношении себя, не слишком щадил чувства других людей.

«Невольник чести» действительно пал, «оклеветанный молвой». Злые языки в России всегда были страшнее пистолета...