Азартные игры

Азартные игры, наверное, существуют столько же, сколько существует само человечество. Возможно, еще первобытные люди, сидя в пещере вокруг костра, играли в камешки и кости. Но особое место среди азартных игр заняли карты. Мы хотим рассказать о тех, кто, сделав мошенничество во время игры своей профессией, наживался на азарте людей, готовых поставить на кон последнюю рубашку.

При царе Алексее Михайловиче игроков в карты били батогами и отрубали им пальцы.
При царе Алексее Михайловиче игроков в карты били батогами и отрубали им пальцы.

Сами карточные игры, по преданию, были изобретены во Франции для развлечения слабоумного французского короля Карла VI, прозванного Безумным (правил в 1380-1422 годах). Однако фактически карты появились намного раньше. Известно, что в Китае они упоминаются еще в 1132 году.

В Россию карты, как полагают историки, попали примерно в начале XVII века. Скорее всего, это произошло в Смутное время при участии поляков. Подругой версии, русские познакомились с карточной игрой с помощью казаков, которые в своих куренях в зимний период коротали время за игрой в карты.

Незаконные развлечения

Власти предержащие сразу же стали бороться как с самой игрой, так и с теми, кто использовал карты для того, чтобы облегчить карманы своих партнеров по игре. В Уложении царя Алексея Михайловича от 1649 года предписывалось с игроками в карты поступать, «как писано о татех», то есть «бить их батогами нещадно» и рубить им руки и пальцы.

При Петре I руки и пальцы уже не рубили. Указом 1696 года велено было обыскивать всех, кто попал под подозрение в карточной игре, «и у кого карты вынут, бить кнутом». В 1717 году игра в карты каралась уже только денежным штрафом. При императрице Анне Иоанновне в 1733 году для профессиональных картежников предусматривалось наказание тюрьмой или батогами (последние - для «людей подлого звания»).

В конце царствования императрицы Елизаветы Петровны (в 1761 году) было введено различие между запрещенными азартными и дозволенными коммерческими играми: «Позволяется употреблять игры в знатных дворянских домах; только ж не на большие, но на самые малые суммы денег, не для выигрыша, но единственно для препровождения времени». Император Петр III заменил батоги и тюрьму денежным штрафом, причем денежным штрафом наказывались только те игроки, которые играли на большие деньги или в долг.

Тем не менее даже сами самодержцы при случае были не против перекинуться в картишки. Особенно крупно играли при дворе императрицы Екатерины II. Ее многочисленные фавориты проигрывали огромные суммы, и то была самая настоящая коммерческая игра. Однако и при Екатерине издавались указы, связанные с картами. Например, сенатским указом признали азартными запрещенными играми банк, фаро, квинтич, а коммерческими - ломбер, кадрилию, пикет, контру, панфил. В конце XIX века к азартным играм отнесли штос, баккару, викторию и макао со всеми вариантами.

«Умелые руки»

С появлением карточных игр появились и те, кто с помощью ловких рук желали насильно повернуть фортуну к себе лицом. Таких «умельцев» называли шулерами - от польского слова 52и1ег (обманщик). Это лишний раз подтверждает, что карточные игры и все, что с ними связано, пришли в Россию из Польши.

В Российской империи профессиональные игроки, превратившие карты в средство существования и обыгрывавшие не только новичков, но и опытных картежников, появились в XVIII веке. Поначалу пользоваться шулерскими приемами не считалось зазорным и в дворянской среде, особенно если партнер был ниже по положению. В поисках добычи шулеры промышляли по всей России: от императорского дворца и до последней почтовой станции.

Как они «работали», хорошо описал Фаддей Булгарин в своем романе «Иван Выжигин». Вот как один из шулеров посвящает героя романа в тайны своего ремесла:

«Зарезин... выдвинул ящик в столе, вынул табакерку и подал ее мне.

- Видите ли вы в ней что-нибудь? - спросил он.

- Ничего, кроме того, что она тяжела и очень хорошо сделана, - отвечал я.

- Тяжела оттого, что середина золотая, а верх платинный и что тяжесть эта весьма нужна. Видите ли, что нижнее дно обведено рубчиком, или рамочкою, а на самой середине дна цветок, отделанный матом? Теперь извольте смотреть: вот я, например, банкир.

При сем Зарезин сел за стол, взял карты в руки и продолжал толкование:

- Теперь вижу, что вторая карта должна выиграть понтеру большой куш. Я кладу карты на стол, прикрываю колоду табакеркою, будто из предосторожности, чтоб понтеры не видали их; вынимаю платок, утираю нос, потом открываю табакерку, беру табаку, снимаю табакерку, продолжаю метать, и вот видите, семерка, которая должна была лечь налево, ложится направо.

- Как же это случилось? - спросил я с удивлением

- А вот как! В табакерке два дна... этот цветочек вставной, на пружине, и намазан по мату воском или клеем. Когда я беру табак, то прижимаю пальцем середину: верхняя карта пристает к вставному цветку и держится в рамочке, а вторая остается верхнею. Теперь идет другая карта, которую мне надобно положить направо. Я точно таким же порядком кладу табакерку на карты, прижимаю дно, и карта отстает от цветка и ложится наверх, а та, которая должна была выиграть в первом абцуге, проигрывает понтеру во втором».

Понтером называли игрока, делающего ставку против того, кто мечет карты (банкира или банкомета). Абцугом же на немецкий манер называли каждую пару выкладываемых карт.

Гоголь, тоже одно время увлекавшийся картами, описал в пьесе «Игроки» несколько способов подбрасывания в игру крапленых колод. Вот один из них: «Приезжает на ярмонку наш агент, - рассказывает один из персонажей, опытный шулер. - Останавливается под видом купца в городском трактире. Лавки еще не успел нанять; сундуки и вьюки пока в комнате. Живет он в трактире, издерживается, ест, пьет и вдруг пропадает неизвестно куда, не заплативши. Хозяин шарит в комнате. Видит, остался один вьюк; распаковывает -сто дюжин карт. Карты,' натурально, сей же час проданы с публичного торга... купцы вмиг расхватали в свои лавки. А в четыре дни проигрался весь город!» С помощью трюка с пропавшим купцом шулерская команда наводнила город мечеными картами.

Лучшие люди страны

Известным картежником и шулером был граф Федор Толстой (Американец). Этот гуляка, бретер и игрок и сам не скрывал, что порой играет нечестно. Своих приятелей он откровенно предупреждал, что «в игре, как в сраженье, он не знает ни друга, ни брата, и кто хочет перевести его деньги в свой карман, у того и он имеет право выигрывать».

Федор Толстой (кстати, двоюродный дядя Льва Толстого) числился под номером один в полицейском списке московских картежных игроков за 1829 год. «Наше все» - Александр Сергеевич Пушкин - в этом списке был под номером тридцать шестым. «Я бы предпочел умереть, чем не играть», - признался как-то раз Пушкин.

Были азартными игроками и другие российские классики. Лев Толстой как-то раз проиграл в штос свой дом в Ясной Поляне. Пушкин проиграл князю Всеволожскому том собственных стихов, а Великопольскому - вторую главу «Евгения Онегина».

Особым, весьма опасным для своих партнеров картежником был поэт Николай Алексеевич Некрасов.

Поэт начисто обыгрывал многих именитых вельмож того времени. У министра финансов Александра Агеевича Абазы он выиграл больше миллиона франков! На «карточные» деньги Некрасов содержал литературный журнал, да еще подкармливал своих авторов. Недаром среди завсегдатаев игорных гостиных ходили слухи, что Некрасов был нечист на руку. Но никто ни разу не смог поймать его с поличным, потому об этом говорили шепотом. Однако факт оставался фактом: везло Николаю Алексеевичу до подозрительности часто.

В наш век игровых автоматов и компьютерных игр карточные шулеры, именуемые теперь каталами, все так же, как и века назад, опустошают карманы азартных игроков. «Большая игра» продолжается...