Церковь Иль Реденторе
Замечено, что если на карте соединить острова, которые составляют Венецию, то очертания Серениссимы напомнят рыбку. Остров же Джудекка, южное ее подбрюшие (сегодня — центр города), часть района Дорсодуро, от которого его отделяет канал делла Джудекка, в Средние века носил странное наименование — «Спина лунга» («длинная рыбья кость», «длинный шип»). На острове Джудекка находится Дзителле, как называют церковь Санта-Мария-делла-Презентацьоне, построенную после смерти Палладио, но по его проекту. На набережной этого удлиненного участка суши, не только открытого на одноименный канал, но видимого даже со стороны Пьяццетты, высится еще один храм, возведенный по проекту Палладио, — Иль Реденторе (1576-1592). А так как канал делла Джудекка даже шире центрального венецианского канала Гранде и по нему проходят и большие круизные судна, белоснежный Иль Реденторе смело можно считать еще одной визитной карточкой лагунной столицы.
Церковь Redentore — одно из лучших созданий
великого Палладио. Трудно описать легкость,
простоту и изящество ее общности; она влечет к
себе художественной красотой своей...
В. П. Боткин.
—
Возведению храма Святейшего Спасителя (Иль Сантиссимо Реденторе) предшествовали драматические события в истории Венеции. Еще недавно Венеция оплакивала своих героев, погибших в битве Священной лиги с Османской империей при Лепанто, и праздновала общую победу над турками. А спустя совсем немного времени погрузилась в траур из-за эпидемии чумы, нагрянувшей на город и унесшей 46 000 жизней, в том числе и великого Тициана. Дож Себастьян Веньер, чей облик как героя битвы при Лепанто запечатлел другой великий венецианец — Тинторетто, велел с одобрения Большого совета заложить вотивный, благодарственный храм во имя Спасителя, избавившего город от чумы. Что и было исполнено в 1577 году. К тому времени, когда Палладио разрабатывал проект храма, он уже был «главным архитектором» Венеции. Завершилось строительство храма после смерти зодчего в 1592 году.
Оспорив указание Совета о создании церковного пространства, приближающегося к квадрату, мастер сообщил церкви удлиненную, базиликальную форму, соответственно собственному убеждению: «...весьма достойны одобрения те церкви, которые имеют форму креста и у которых вход в том месте, где было бы подножие креста; против него — главный алтарь и хоры... ибо эти церкви, имеющие форму креста, являют взорам смотрящих то древо, на коем висело наше Спасение». И все же расположение купола, царящего над фасадными фронтонами (в том числе — «разорванные» фасады малого портика, «подсмотренные» как в образцах античного зодчества, так и в тосканской средневековой церкви Сан-Миниято-аль-Монте), позволяет вспомнить сферические постройки.
Местоположение храма внутри заселенного квартала обусловило восприятие его пластического образа. По сути, зрителю представлялось лишь одно, праздничное, зрелище — фасад. «Древние греки и римляне проявляли при постройке храмов своим богам величайшие заботы и создавали из них прекраснейшую архитектуру, чтобы храмы эти обладали всеми возможными украшениями и наилучшими пропорциями, какие только подобали тому богу, которому они были посвящены», — писал в своем трактате Палладио.
Естественно, что украшая свое творение, он желал уподобиться древним, а потому «надел» на фасад четырехколончатый (собственно большого ордера колонны здесь трехчетвертные) портик, который увенчал фронтоном. Пропорции же фасада строятся по гармонии золотого сечения.
Ширина портика соответствовала ширине единственного просторного нефа, но и боковые пространства интерьера, в которых Палладио устроил по три капеллы, внутри связанные общим проходом, также нашли отражение на фасаде. Таким образом, центральная его часть кажется наложенной на еще один «портик», более низкий, оставляя видимыми, словно контрфорсы, боковые фланги такового. Между пилястрами фасадной стены Палладио размещает фигуры в нишах, обрамленных как эдикулы. Торжественности композиции добавлял общий стилобат с широкой и пологой лестницей, фрагменты наклонных карнизов «заслоненного» портика. Вместе с наклонными гейсонами центрального фронтона, наклонной кровлей, виднеющейся над аттиком, и торжественным куполом (на мощном тамбуре), увенчанном волютами, поддерживающими фонарь, они создают величественную композицию, устремленную вверх.
Внутри торжественную ритмику пространства определяют колонны, установленные без пьедесталов (именно так они возвышались в церкви Сан-Джорджо Маджоре) на уровне пола капелл и средокрестия. Они также обнаруживают все признаки принадлежности к Античности. Однако особенностью храма представляется оформление его заднего фасада. Палладио, по сути, соединил в одном храмовом организме две культовые традиции, так как две башни, фланкирующие абсидную композицию, отсылают к мусульманским минаретам. Напоминая, что государство явилось изначально творцом «венецианского мифа», в основных компонентах которого главным стало представление о Венеции как о связующем звене, мосте между Западом и Востоком. Образы Востока оказались освоенными венецианской культурой (и шире — образом жизни) весьма многопланово. А восточные черты легко и тотчас же определяются в облике самого города Венеции (планировка, фасады, детали и т. д.). Можно сказать, что ренессансная венецианская реальность внесла свои коррективы в антикизирующие вкусы зодчего, совместившего «античный портик» и вытянутую в плане базилику основного корпуса.
Сама базилика, ее задний фасад с высокой полуциркульной абсидой тепло отливают цветом кирпича, из которого сложено здание. И хотя Палладио часто использовал этот материал в своих постройках, он искренне считал: «Из всех цветов нет ни одного более подходящего для храмов, чем белый, ибо чистота цвета и жизни особенно угодны Богу». Именно поэтому фасады его храмов (Иль Реденторе и Сан-Джорджо Маджоре) были облицованы белым истрийским известняком, напоминающим мрамор. Впрочем, коринфские изумительной резьбы капители здесь — мраморные.
Светел и великолепный интерьер церкви, воистину предназначенный для праздничного богослужения. Белые стены Палладио покрыл так называемой венецианской штукатуркой, технологию изготовления которой именно он возродил, используя опыт древнеримской архитектуры. Стороны алтарной части Палладио оформил полукружиями, предназначая боковые пространства вокруг алтаря для представителей венецианского общества высокого ранга. Полукруглые колонны в алтаре церкви там, где должен был располагаться монашеский хор, настолько впечатлили представителей следующих поколений архитекторов, что также стали матрицами будущих воплощений. Так, подобное решение использовал архитектор В. П. Стасов в петербургском Свято- Измайловском соборе. К слову сказать, недавно ученые на конференции Американского акустического общества в Сан-Диего доложили, что архитектура церкви была рассчитана на хоровое пение — coro spezzato, — противопоставление разных частей хора. Впервые была смоделирована компьютерная акустическая модель, учитывающая присутствие множества людей и праздничное украшение храма, которая позволила установить, что уменьшенная в таком случае реверберация звука способствовала появлению замечательной полифонии.
Свет, льющийся сверху (Палладио вдохновлялся здесь некоторыми архитектурными принципами древнеримских терм), создавал особую завесу, скрывающую поющих от молящихся.
Возвращаясь же к особенностям фасадной композиции храма, следует согласиться с мнением, что Палладио, словно профессиональный сценограф, трактует его как грандиозную театральную декорацию. Эта способность зодчего к созданию зрелищного эффекта, впрочем, ярче всего была проявлена в театре «Олимпико».
В церкви Иль Реденторе нахоятся шедевры Ф. Бассано, Л. Бастиани, К. Сарачени, Л. Бассано, Я. Бассано, Ф. Биссоло, Р. Маркони, Тинторетто.
В сакристии — лучшие картины: «Крещение Христа» П. Веронезе и «Мадонна с ангелами» А. Виварини.